Маршрут поездки.

После предыдущего путешествия стало понятно, что такое времяпровождение мне по душе, и надо ехать куда-то ещё. В этот раз нелёгкая понесла меня в регион под названием Gawler Ranges, что переводится, по всей видимости, как горы Гоулера (был такой губернатор на заре становления Южной Австралии). Место было выбрано по двум причинам:

• можно успеть всё посмотреть за одни выходные;
• популярность его (по сравнению с теми же Flinders Ranges невелика, поэтому шансы на толпы туристов значительно меньше.

Сказано-сделано, и в ближайшие же выходные я тронулся в путь. Уехал, однако же, недалеко: всего в часе езды от города из-под встречной фуры вылетел солидный камешек и угодил мне прямо в лобовое стекло на уровне лица.

Приехали.

Поездку пришлось отложить до лучших времён — каковые и наступили всего лишь через неделю. Следует также упомянуть, что новым в путешествии была не только лобовуха, но и сама машина: вместо предыдущего Hyundai Tucson я решил разориться и купить полноценный 4х4 под именем Toyota Land Cruiser Prado. В поездке, таким образом, предполагалось заодно и опробовать мореходные качества нового корабля пустыни.

Итак, погожим ноябрьским утром я и Прада выдвигаемся в путь по новой. По сторонам, как обычно, расстилаются многочисленные фермы и подсобные хозяйства. Я их видел уже многажды, но в этот раз мне повезло: на одной из полянок паслись верблюды! Они в штате, конечно, не редкость, а в Северной Территории их вообще без счёту, но именно на Аделаидщине я их ещё не встречал.

А теперь — горбатый!

Местная лавка и предлавочное украшение.

«Иисус жив и на свободе» — местный церковный юморок.

Ветряки и какой-то чертополох в предместьях городка.

По правую сторону от дороги обнаруживается солидных размеров озерцо, имеющее чётко выраженный розовый окрас: не то из-за жуткой солёности, не то из-за водорослей, которые вырабатывают каротин. Озеро действительно солёное донельзя, и берега нестерпимо поблёскивают под солнцем, будто оледеневшие.

Честное слово, не фотошоп.

Так и хочется начать катать снеговика.

Или пуститься вдаль на лыжах.

Полюбовавшись на интересный водоём, еду дальше. Машина ведёт себя хорошо, лобовуха держится, камни в рожу больше не летят — хотя при виде очередной фуры на встречке сердце периодически ёкает. А их здесь много: шоссе оживлённое, самые разные грузы идут по нему как на север, к Элис-Спрингс, так и на запад, к Перту.

Обгонять такую дуру — тоже то ещё удовольствие.

Есть рядом с шоссе и железная дорога. За нею под утренним солнышком нежатся горы — это уже подступы к Flinders Ranges, а по самой железке катится и поезд. Мы с ним периодически обгоняем друг друга, и расстанемся окончательно лишь за Порт-Огастой.

Ж/д переезд.

Можно свернуть и доехать до самого Сиднея, не проезжая через сонную Аделаиду.

А вот и сам поезд. Длинный!

Свободное от шоссейных и железных дорог пространство занято полями, в том числе и пшеничными. Сейчас самая страда! Весна в этом году была на редкость дождливая, поэтому зерновых уродилось рекордное количество.

Комбайнёрам не до отдыха.

Пшеница и ветряки — типичный местный пейзаж.

Также вдоль шоссе пролегает и водопроводная труба, которая гонит драгоценную влагу к Порт-Огасте и дальше, снабжая ею целый полуостров Эйр — своей питьевой воды там нет, что изрядно затрудняло работу исследовательских экспедиций в 19 веке.

Животворная труба.

А вот наконец и Порт-Огаста (Port Augusta). Место знаковое: оно отмеряет как раз половину моего сегодняшнего маршрута, а также является важным перекрёстком уже упомянутых выше дорог — на север и на запад Австралии. Залив Спенсера (Spencer Gulf) рассекает здесь сушу надвое: по одну сторону материк с Аделаидой и прочими радостями, а по другую — уже полуостров Эйр (Eyre Peninsula).

Вид на залив

Водичка синяя-синяя, солёная-солёная, мелкая-мелкая.

Мангровая рощица на берегу и горы Флиндерса вдалеке.

А это если глядеть на север, где залив скоро кончается и начинается сплошной материк.

Мангры на берегу залива примечательны тем, что растут в Австралии южнее всех: обычно они водятся на севере, где в целом потеплее и помокрее. Впрочем, и на местных топких берегах (где экспедиция Мэттью Флиндерса когда-то крепко села на мель) они чувствуют себя прекрасно, извлекая пищу из заносимых морем водорослей и давая приют всякой мелкой морской живности.

Всё это я узнаю из расположенных неподалёку инфостендов, ибо совсем рядом с тем местом, где я стою, находится обширный ботанический сад с пышным названием: Australian Arid Lands Botanic Garden. Из названия следует, что специализируется он на флоре именно засушливых и пустынных мест, коих в Австралии хоть отбавляй. Времени у меня хватает, поэтому решаю пуститься в небольшую прогулку по окрестностям.

Места действительно засушливее некуда.

Кой-какая зелень, впрочем, всё же имеется.

Ботанический сад выглядит так, как и положено выглядеть ботаническому саду: тихие тропинки, масса разнообразных растений вокруг, поясняющие таблички и инфостенды. Вход свободный, но если есть желание, можно опустить денежку в прорезь спец-ящика и поддержать начинание добровольно. Народу мало: за час прогулки встречаю всего несколько человек.

Прикольные деревья и поясняющие таблички.

«Трава-дикобраз», или «дикобразова трава» — поди разбери.

Деревце красивое, но является каким-то жутким паразитом, сосущим соки из соседних растений.

Во многих местах кропотливо воссозданы различные регионы материка со своими особенностями: тут центр, тут запад, тут юг, и так далее. Если присмотреться, разницу действительно видно. Хожу и размышляю о том, что, быть может, муза дальних странствий меня когда-нибудь занесёт и в те негостеприимные края.

Пустынный региончик выглядит весьма аутентично.

Однако, время идёт, и надо ехать дальше. На выезде из Порт-Огасты — на том самом перекрёстке, где сходятся три дороги север-запад-юг — неожиданно натыкаюсь на полицейский кордон. Ещё час назад его не было! Дорога на запад, однако же, перекрыта, а мне как раз туда и надо. К каждой машине подходит полицейский и что-то втолковывает водителям. Подходит и ко мне:

— Э-э, в город Седуна. — Не туда, конечно, но направление то же.
— Едь вон за ними. — Полисмен машет рукой на стоящие передо мной авто и торопится к следующим.

Машин передо мной три. Две поворачивают направо, третья — прямо. Ну и за кем мне ехать?! Приткнувшись к обочине, наскоро сверяюсь с картой местности в телефоне и нахожу объезд. Минут через пять выбираюсь наконец на нужное мне Eyre Highway и еду по нему дальше. Что там у них произошло, и почему понадобилось перекрывать целый перекрёсток — так и остаётся загадкой.

Вокруг расстилается полуостров Эйр и его бескрайние засушливые равнины. Водопроводная труба всё так же тянется вдоль шоссе, безмолвно напоминая о нелёгкой жизни в этих краях. Населённые пункты здесь уже не так многочисленны. Впрочем, вот уже и городок Кимба (Kimba) с его знаменитым гигантским попугаем The Big Galah. В поисках собственной изюминки австралийские городишки любят возводить у себя что-нибудь эдакое гигантское, каждый на свой манер.

Попугаев такой расцветки — серый с розовым — тут называют «галá».

Решаю не останавливаться в придорожных харчевнях, и по дороге перекусываю то фруктиком, то бутербродом. Руки вытираю влажными салфетками, и запах ароматизатора на пальцах живо воскрешает в памяти предыдущие странствия. Велика всё-таки роль запахов в жизни человека.

Следует отметить, что в поездку я почему-то забыл взять с собой атлас и распечатанную карту парка. Бог с ним, с атласом — здесь я уже раньше бывал, не заплутаю — но в парке карта всё же пригодилась бы. Остановившись на заправке в посёлке Кайянкатта (Kyancutta), подливаю в Праду солярки, а заодно и добываю совершенно бесплатную карту прямо в магазинчике. По-сельски разговорчивая тётенька-продавщица тут же рассказывает мне, где красивее всего и где дороги не ахти, а где получше. Ну, и на том спасибо: не потеряюсь теперь в глухомани.

А вот наконец и отворот с шоссе, за которым очень быстро кончается и асфальт. За ним теперь до самого парка — около 40 км по грунтовке.

Сперва дорога неплохая…

…но понемногу хужеет. Впрочем, это ещё цветочки.

За доступ в парк берут 10 долларов, и ещё 12 — за ночёвку в кемпинге. Раскошеливаюсь и кладу деньги в конвертик, на котором пишу свои данные и опускаю в специальный железный ящик. Отрывная часть конвертика остаётся при мне и будет лежать на «торпеде» до завтра, пока я отсюда не уеду.

Времени ещё полно — пятый час пополудни, солнце зайдёт только в начале девятого — поэтому решаю начать ознакомление с парком прямо сейчас и рулю в сторону первой достопримечательности. Называется она «Органные трубы» (Organ Pipes), и дорога до неё выглядит значительно суровее. Если по основной ещё можно проехать на легковушке, то тут без солидного клиренса уже не обойтись.

По дороге приходится открыть и закрыть за собой пару таких вот калиток.

Дорога не подарочек, но вполне проходима.

Добираюсь до места. Дорога заканчивается: надо выходить из машины и топать пешочком ещё метров триста. Жарко. Тихо. Только ветер свистит в кустах, да мухи вьются вокруг лица, да птахи иногда всчирикивают.

Тропинка.

А вот наконец и те самые Трубы. Выглядят солидно, ничего не скажешь. Полтора миллиарда лет назад (когда вся жизнь на Земле являла из себя лишь горстку бактерий) здесь бушевали мощные вулканы. Лава, вспучиваясь и вырываясь наружу из земных недр, стремительно остывала и запрессовывалась под собственной тяжестью в виде вот таких вот трубок. Лет с тех пор минуло много, все вулканы давно уже переместились в другие края, но следы былых безумств сотрутся с лица планеты ещё не скоро.

Трубы

Вид поближе.

Здесь — одно из немногих мест на планете, где по-настоящему Древнюю Землю ещё можно видеть, трогать и ощущать. Большая часть земной коры давно уже ушла под воду или заменилась новой в ходе геологических пертурбаций, но кое-где такие вот первозданные участки (называемые кратонами) ещё остались.

Окружающие виды — тоже ничего себе.

Жизнь цепляется за эти жаркие, сухие места как только может. Про мошек и пташек я уже упоминал, но в наличии есть и кое-кто покрупнее. Пока я любовался видами, сидя на валуне и поедая бутерброд, в кустах неподалёку копошился усталого вида кенгуру и что-то отыскивал под близлежащим камнем, поглядывая на меня настороженно.

Скромняга.

Насмотревшись на Трубы и напитавшись атмосферой Древней Земли, возвращаюсь обратно к машине и еду дальше. Кемпинг уже недалеко. Площадка для оного расположена в небольшой долине, зажатой между окружающими невысокими холмами: мобильного сигнала, естественно, нет. Площадки ровные и просторные. Народу, как и ожидалось, практически нет: лишь пара машин, которых практически не видно и не слышно. Раскладываюсь и обустраиваюсь.

Мой сегодняшний лагерь.

Солнце ещё довольно высоко, поэтому решаю маленько погуляться по окрестностям. Они, как и следовало ожидать, живописны и красивы скупой пустынной красотой.

Каменюги

Под действием стихий вулканические трубки медленно, но верно приходят в негодность.

Солнце наконец клонится к закату, и я, сделав попутно ещё несколько снимков, возвращаюсь обратно в лагерь и готовлю себе ужин.

Вечереет.

Где есть мухи, там есть и пауки.

Вскоре выясняется, что кемпинг богат дикими пчёлами, которые мгновенно находят мою канистру с водой и жадно вьются вокруг неё, а также копошатся на земле в том месте, где я мыл руки-ноги. Пчёл понять можно — в этих краях любой влагой брезговать не с руки — но и жить по соседству с такими насекомыми как-то не очень. Впрочем, на меня они не обращают никакого внимания, и с заходом солнца исчезают.

Пчелиный водопой.

Пора укладываться и мне: день завтра предстоит длинный.