Маршрут поездки.

Утром за Марбл-Баром меня поджидает очередной участок грунтовки. После муторной дороги до ущелья Каравайн есть определённое искушение сделать крюк через Порт-Хедланд и преодолеть намеченный на сегодня путь по асфальту, но я давлю эти предательские мысли в зародыше. Раз уж взялся за этот гуж, то надо ехать как намечено.

Вопреки опасениям, дорога выглядит и чувствуется под колёсами прекрасно. Сразу понимаю, что без шахтёров дело тут не обошлось — и тут же встречаю на своём пути какой-то золотопромышленный посёлок.

Comet Gold Mine — добывают золотишко.

Примета и впрямь безошибочная: где прекрасные и широкие дороги, там всегда шахтёры, ну или наоборот. По пути встречается ещё несколько речных переправ, но под ними всякий раз находится бетонная подушка.

Переправа.

Снова холмы.

И в отдалении тоже.

Прикольные тигровые полосы.

Ещё переправа.

За шахтой Маунт-Веббер (Mount Webber) неожиданно выезжаю на асфальт, хотя по карте там ещё грунт. Приятный сюрприз, который не могут испортить даже многочисленные фуры (в основном ползущие в гору и под гору как черепахи), а также кой-какие дорожные работы.

Многосоставная фура — так называемый «дорожный поезд».

Автоматический передвижной светофор.

Придорожные виды.

Выворачиваю наконец на полноценное шоссе и мчу к пункту своего сегодняшнего назначения: парк Кариджини (Karijini National Park). По дороге останавливаюсь на специально оборудованной площадке с красивыми видами, которые и впрямь хороши.

Фуры едут по своим делам через миллиардолетние ущелья.

Ущелье неподалёку.

А также гора.

А вот наконец и парк. Как и Улуру, носит он своё аборигенское название сравнительно недавно — до этого он был известен как Хамерсли (Hamersley Range) в честь расположенных на его территории гор. Расстаюсь с двенадцатью долларами за вход и приступаю к обследованию местных знаменытых ущелий. Первое из них носит название Каламина (Kalamina Gorge).

На входе в ущелье Каламина.

А вот и оно само.

На входе встречаю двух парней, которые спрашивают, нет ли у меня в машине болеутоляющих. Выяснилось, что дальше по ущелью какой-то бедолага сломал себе ногу и в ожидании подмоги несказанно мучается. Такого я, увы, не держу, и в ожидании встречи с бедолагой двигаюсь дальше по ущелью. Каждый шаг по нему так просится на фотоплёнку.

Ручеёк.

Слоистые стенки.

Ручей и валуны в нём.

Один такой валун.

Бурые слоистые стены дают на солнце металлический блеск, а мелкие камешки под ногами звенят, словно монетки. Обусловлено это тем, что в них содержится гигантское количество железа — отходы живших миллиарды лет назад бактерий. Когда в земной атмосфере впервые появился кислород, он тут же стал реагировать с железом и ржавчиной оседать на дно первых океанов, образуя многометровые слои — мимо которых я сейчас и иду. Благодаря настойчивой силе воды, ручьи прорезали в этих ржавых скалах огромные ущелья, где надо внимательно смотреть под ноги — а то навернёшься и тоже сломаешь себе что-нибудь. Фотокамеру, например.

Крутые берега.

Слои древней ржавчины.

Солнышко припекает довольно сильно, и путь становится всё заковыристей. Не дождавшись встречи с поломанным туристом, поворачиваю обратно и качу к следующему ущелью, любуясь окружающими видами. Дорога, благодаря постоянному притоку туристов, находится в довольно мерзком состоянии, и поделать с этим ничего нельзя.

Типично пилбаровский пейзаж.

Горы Хамерсли вдалеке.

Дорога в парке.

Далёкие термитники.

Следующее по плану ущелье носит название Джоффре (Joffre). Специальная площадка для любования оказывается закрыта, и приходится топать в обход.

Ущелье показывает свой краешек.

Водопады берут своё начало тут.

Заводь.

Далее — ущелье Нокс (Knox Gorge). Оно значительно глубже двух предыдущих. Обзорная площадка установлена на самом краю стометрового обрыва. Отчаянно хватаясь за перила, с подкашивающимися коленями фотографирую направо и налево. Не бывать мне монтажником-высотником.

Местный житель.

Само ущелье.

Ручей на дне.

Ущелье продолжается.

Ручьи на дне выглядят безобидно, но в сезон дождей с ними шутки плохи. Повсюду висят предупреждения: если вы в ущелье и пошёл дождь, немедленно уносите ноги! Смоет так, что костей не соберёшь. Спускаться я сегодня туда, впрочем, всё равно не собираюсь, и иду вместо этого обратно к машине.

Неподалёку от ущелья.

Близлежащие виды.

Последнее на сегодня ущелье носит название Веано (Weano Gorge), а обзорная площадка называется Оксер (Oxer Lookout). Ущелье поистине исполинское; боюсь даже представить, как вживую выглядит американский Большой Каньон, по сравнению с которым это — лишь маленькая канавка. Стараясь не заглядывать вниз, делаю очередную порцию фотоснимков. Неподалёку расположен изящный крест — в память о сотруднике парка, который пытался во время дождя вызволить попавшего в беду туриста, и которого за это смыло внезапным паводком до смерти.

Ущелье Веано, вид прямо.

Вид справа.

Вид слева.

Вид справа и чуть прямо.

Белоснежный эвкалипт и крест под ним.

На сегодня знакомство с ущельями окончено. Возвращаюсь на разбитую грунтовку и пылю обратно на асфальт, решая вернуться в парк кружным путём, через шоссе — так заметно дольше, но дорога реально ужасная. Всё равно торопиться мне сегодня уже некуда.

Снова горы Хамерсли вдалеке.

Мои коллеги по дорожным мучениям, в точно такой же Праде.

На выезде из парка.

Гора Брюс (Mount Bruce), вторая по величине в Западной Австралии.

За время беготни по ущельям я порядочно взмок, но душ, как выяснилось, мне сегодня не светит: центр для посетителей, где он расположен, закрылся в 4 часа, т.е. десять минут назад. Пожав плечами, за червонец оформляюсь на ночёвку в кемпинге. Пожилая пара волонтёров, смотрителей кемпинга, заселяет меня на дорожку с названием Euro, площадка номер 96. Когда они говорят «96 Euro», слышится так, будто они требуют с меня почти сотню евро, хотя euro — это всего лишь название одной из разновидностей кенгуру, типа как валлаби.

Сегодняшний лагерь.

Перед сном я прогуливаюсь немного вокруг кемпинга при свете звёзд. Кемпинг очень просторный, и несколько десятков постояльцев практически незаметны на нём: лишь огоньки мерцают вдалеке среди кривых кустарников, да еле слышатся приглушённые голоса. Будто стойбище кочевников готовится ко сну под восходящей оранжевой луной — что, в общем, так и есть. Смотрю в последний раз на перевёрнутый ковш Большой Медведицы над горизонтом, который я так успешно променял на Южный Крест у себя за спиной. А неплохо в целом продвигается моё путешествие, думаю я и забираюсь к себе в палатку, к лампе и книжке.

Пробег

458,9 км

Разное

$12 (пропуск в парк), $10 (кемпинг)