Проделанный путь.

Заснул рано, поэтому просыпаюсь с непривычки аж в 4 утра. Позавтракав (доширак на крутом кипятке) решаю от нечего делать свернуть лагерь, но решение оказывается ошибочным. Ещё слишком темно и холодно, а свет фонарика привлекает внимание многочисленных мотыльков. Всё-таки человек — не ночное существо. Не совсем уютно осознавать, что в сплошная темноте вокруг тебя может быть всё, что угодно, и что весь твой наблюдаемый мир ограничен кругом бледного фонарного света.

Первую ночёвку, впрочем, можно смело считать удачной. Ночь была тихая и безветренная, новый спальный мешок оказался тёплым, и пенка под ним оказалась тоже вполне себе мягкой — для тех, разумеется, кто может спать на твёрдых поверхностях. С первыми лучами солнца раскочегариваю свой верный Тусон и отправляюсь дальше. Вдоль дороги — всё тот же однообразный, но скупо-красивый кустарниковый пейзаж.

упоминал ранее." title="Можно увидеть ту самую водопроводную трубу, о которой я упоминал ранее.">Можно увидеть ту самую водопроводную трубу, о которой я упоминал ранее.

Шоссе в прекрасном состоянии; из машин — либо грузовые фуры, либо кемпер-вэны, что-нибудь другое является редким исключением. Вдоль дорог регулярно встречаются так называемые rest areas — места для отдыха. Можно притормозить и размять ноги, а также перекусить, если имеется столик со скамейками, и справить нужду, если место оборудовано туалетом (такое, впрочем, редкость). От мусора можно избавиться в специально установленных урнах.

Типичное «отдыхательное место» на дорогах Южной Австралии.

Рядом с дорогой тянется ещё одна дорога, железная. Других железных (а равно и асфальтированных) дорог между востоком и западом Австралии здесь нет. Железка то отдаляется от шоссе, то подступает вплотную; особенно забавно видеть попутный поезд, который мчится на скорости 100 км/ч и вот-вот, казалось бы, врежется прямиком в тебя, но вдруг послушно выравнивается и едет рядом.

Возле города Кимба замечаю знак с надписью «живописная дорога» и сворачиваю в указанном направлении. Никакой живописной дороги, однако, найти не удаётся; и, поколесив пару минут по немногочисленным безлюдным улочкам, выбираюсь обратно на шоссе. Пользуясь случаем, фотографирую элеватор и расположенную рядом железку.

тех самых элеваторов." title="Железная дорога и один их тех самых элеваторов.">Железная дорога и один их тех самых элеваторов.

Следующая остановка на пути — городок Седуна. Дотягиваю туда на последних парах бензина, с отчаянно горящим индикатором: ставлю эксперимент, можно ли и впрямь проехать с означенным индикатором ещё 50 км. Выясняется, что 40 - точно можно. Заправляюсь, покупаю себе новый USB-зарядник для прикуривателя (старый от тряски изломался совсем) и начинаю искать едальню. В процессе этого посещаю городской пляж. На пляжу, да и вообще в самой Седуне, тихо и чистенько, очень приятный городок. Еду к виднеющемуся вдали порту, чтобы осмотреть его поближе, после чего возвращаюсь обратно в центр.

Седуна и её зерновой терминал в порту.

Залив, на котором расположена Седуна, носит, кстати, имя маршала Мюрата: того самого, который вместе с Наполеоном ходил завоёвывать Москву. Забавно находить подобные имена именно здесь, за полмира от России, Толстого и «Войны и Мира». Сама же Седуна - крупный (по местным меркам) порт, а также рыболовный центр. Фиш-энд-чипс по этому случаю стоит вдвое дешевле, и порция настолько солидная, что я съедаю её в течение всего дня, отдельными порциями.

Седуна — последний полноценный город на западе штата. Следующим будет только Норсман, в Западной Австралии, за тысячу двести километров отсюда. Между ними — изолированные роудхауcы, фермы, аборигенские поселения… и легендарный Налларбор.

Дорога в небо.

Роудхаус — типично австралийское понятие. В условиях аутбэка и крайней изолированности населённых пунктов друг от друга роудхаусы являют собой важнейшие промежуточные звенья. Типичный роудхаус расположен на главном шоссе и укомплектован бензозаправкой, магазином, картами и сувенирами, а также мотелем и, как правило, караван-парком. Роудхаусы играют в жизни местных автомобилистов настолько важную роль, что на дорожных знаках их уважительно обозначают отдельно, как настоящие населённые пункты. От одного до другого, как правило, километров 200-300 максимум, поэтому, если не зевать и следить за уровнем топлива в бензобаке, «высохнуть» на дороге не получится.

Впрочем, всё это ещё впереди. Пока что местность постепенно меняется. Поля и пастбища, ещё встречающиеся за Седуной, постепенно исчезают, сменяясь буйным кустарником и эвкалиптами, растущими по кустарниковому принципу: сразу несколько из одного корня. Подобные эвкалипто-кусты зовутся здесь «малли», и этот самый малли, в разных вариациях, будет сопровождать меня до самой Западной Австралии.

На подступах к Налларбору.

Сам же Налларбор являет собой огромную известковую плиту, миллионы лет назад выпершую со дна морского и ставшую гигантской пустынной равниной. Не без удивления в своё время я обнаружил, что само название Nullarbor — не причудливое аборигенское слово, навроде той же Миннипы или Седуны, а всего-навсего латинское «деревьев нет». Действительно ли их там нет — скоро выяснится.

Надпись «деревьев нет» заботливо продублирована по-английски.

После кустов и эвкалиптового малли, сопровождавшего меня на протяжении последнего часа, Налларбор действительно выглядит равнинно и бескрайне. Пастбищ и полей здесь нет совсем: это уже территория национального парка.

С юга Налларбор подпирает огромный водоём под названием Большой Австралийский залив, и шоссе временами подходит к нему довольно близко. Самая северная оконечность этого залива оборудована туристическим пунктом и обзорной площадкой. Заплатив 7 долларов, проникаю туда и наслаждаюсь видом Залива, за которым нет уже ничего, кроме Южного океана и Антарктиды.

Так называемая Head of Bight — «верхушка Залива», с песчаными дюнами вдалеке.

Из расположенного неподалёку инфо-стенда с изумлением узнаю, что виднеющиеся вдалеке дюны — не человеческих, но природных рук дело. Вздымаясь над берегом на десятки метров, они находятся там уже сотни и даже тысячи лет; пополняясь волнами Залива, они постепенно, со скоростью полметра в год, перемещаются вглубь берега. А всё потому, что на несчастном берегу ничего не растёт, и никакие корни злополучный песок не удерживают, поэтому он делает что хочет.

По левую руку картина совсем другая: крутой высоченный обрыв и бьющие в него неутомимые волны. Обрыв имеет прикольную слоистую структуру, и сразу видно, как весь этот Налларбор выглядит изнутри под землёй. Вездесущие инфо-стенды заботливо поясняют, какому слою сколько лет.

Эти живописные обрывы я ещё поизучаю — дальше по побережью и ближе к вечеру.

Залив является популярным местом размножения китов, чем привлекает собой многочисленных кито-любителей, которым по такому поводу не лень кататься в несусветную даль. Говорят, в подходящий сезон (с июня по октябрь) в бухточке можно наблюдать до семидесяти (!) резвящихся там млекопитающих. К сожалению, до сезона ждать ещё довольно долго, поэтому ни одного кита мне увидеть не удаётся. Покидаю гостеприимный берег и посещаю на прощание тамошний туалет. Приятный бонус: когда сидишь на унитазе, твои нижние части приятно овевает океанский бриз, так как сооружение расположено на сваях и находится совсем рядом с берегом.

Еду дальше. Пейзаж не меняется: всё та же равнина, всё те же кочки и кустарнички от горизонта до горизонта. Ближе к вечеру решаю остановиться и разбить лагерь непосредственно на побережье Залива. От шоссе то и дело отходят ухабистые грунтовые дороги, ведущие непосредственно к Заливу (который тут всего в двухстах метрах); сворачиваю на одну из них. Вокруг — песчаные дюны, ветер и безлюдье. Выбираюсь из машины и начинаю гулять по берегу, выбирая место для стоянки, заодно наслаждаясь открывающимися видами.

И всё это совершенно бесплатно.

Места — хоть отбавляй. Берег покрыт ровным, слежавшимся песком, из которого вырастают покрытые кустарником и лишайниками дюны. На край обрыва ступать опасаюсь: выветренный известняк — штука ненадёжная, известны случаи внезапного осыпания под ногами и внезапной же смертности. Впрочем, и так посмотреть есть на что.

Типичное побережье.

Пока я хожу и фотографирую природы, внезапно замечаю неподалёку ещё одного путешественника в явно мотоциклетной форме. Знакомимся. Парня зовут Николя, живёт временно в Австралии, но работает удалённо на Швейцарию, хотя сам — француз. Такая вот интернациональная путаница. Едет в ту же сторону, что и я, примерно по тому же маршруту. Покалякав таким образом и пожелав друг другу удачи на дорогах, прощаемся, и я иду обустраивать лагерь.

К отбою готов.

По мере того, как темнеет и делать становится нечего, снова подкатывает вчерашняя жуть. Всё-таки без людей вокруг как-то страшновато, хотя объективно понимаешь, что они здесь — самый опасный хищник. Стараясь обо всём этом не думать, наскоро записываю сегодняшние впечатления в блокнот, заворачиваюсь в спальник и отхожу ко сну.

Сумерки над Налларбором.

Пробег

583,6 км

Бензин

$65,13 (Седуна)

$22,71 (Ялата)

$30,78 (Налларбор)

Еда

$9,00 (Седуна)

$4,50 (Верхушка Залива)

Билеты

$7,00 (Верхушка Залива)

Разное

$20,00 (USB-зарядник для прикуривателя)