Проделанный путь.
Ночёвка на фоне гигантских сухогрузов не приносит ни малейшего облегчения. То и дело просыпаешься весь в поту, да и вкопанный рядом уличный фонарь не то чтобы помогает крепкому сну. Если каждая ночёвка в северных широтах будет такой же, остаётся только содрогнуться.
Покинув спящие Дампьер и Каррату, направляемся дальше на северо-восток. По мере приближения к Порт-Хедланду всё более и более чувствуется близость огромного порта: огромные шоссейные развязки, железнодорожные рельсы, бесчисленные пыльные фуры с тремя (!) прицепами, а также белые пикапы с мигалками, антеннами и полосами сбоку — принадлежащие, по всей видимости, шахтёрам от прораба и выше. Красная пустыня вокруг смотрит на всё это с вековым равнодушием. Вдалеке проплывает терминал с гигантской грудой соли: её здесь тоже добывают и развозят куда только можно.
Солёное место.
Въезжаем непосредственно в Порт-Хедланд. Дома вокруг невзрачные, но безумно дорогие: от миллиона и выше, дороже чем в Сиднее. Связано это с тем, что живут здесь одни шахтёры и портовые работники, а земля, доступная для строительства, занята либо портовыми сооружениями, либо уже имеющимся домами, либо периодически затапливается во время сезона дождей. На улицах никого не видать: все на работе.
Останавливаем машину и выходим прогуляться в парк возле самого порта. Огромные корабли проплывают мимо безостановочно: порт трудится круглые сутки. За морским горизонтом, покрытым солнечными зайчиками — Индонезия. Забавно осознавать, что она теперь к нам намного ближе, чем родная Аделаидщина: всего каких-то 700 километров, если напрямик.
В порт-хедландском порту, с рудою на борту…
В парке на траве сидят скучающие аборигены: им на работу не надо. Мимо нас пробегает диковинная ящерица, причём пробегает не просто так, а на задних лапах, смешно тряся передними туда-сюда. Завидев фотоаппарат, пресмыкающееся немедленно прячется в близлежащих кустах. Приходится фотографировать прямоходящую (прямобегающую?) ящерицу как есть.
Стесняется, негодяйка.
Немножко гуляем по окрестным улицам. Если Каррата производила впечатление обычного австралийского города, с некоторой даже претензией на шик (тамошний шопинг-центр, говорят, самый крупный в округе), то Порт-Хедланд — скорее эдакий вахтовый посёлок, что до некоторой степени соответствует истине. На тротуарах и зданиях — красный налёт, причём видно, что это не пыль, а именно въевшаяся в поверхность дрянь. Не завидую местным дворникам.
Главная площадь. Вездесущий красный налёт здесь хорошо заметен.
Наконец покидаем деловое поселение шахтёров и портовиков и едем дальше. Порт-Хедланд на сегодня — единственная намеченная остановка, всё остальное будем импровизировать. Где-то в этих краях находится хвалёный многими парк Миллстрим-Чичестер, но до него слишком далеко: 150 километров в один конец. Пейзаж меняется медленно, и марсианская краснота постепенно сходит на нет. Заскучавший Ален кемарит на пассажирском сиденье. Кондиционер шпарит с девяти утра, и выключить его нет никакой возможности: снаружи слишком жарко.
Впрочем, одну незапланированную остановку мы всё же делаем. Шоссе подходит вплотную к морю, и возле него располагается известный пляж под названием «80 миль». Действительно ли он такой длинный, проверять времени нет, но свернуть в сторонку и проехать несколько километров по грунтовке, дабы ознакомиться воочию — очень даже.
А вот и пляж.
Пляж действительно огромный, и от горизонта до горизонта покрыт белым ракушечным песком. Люди на его фоне теряются, как блохи. Над волнами прибоя бойко летает диковинный летательный аппарат, похожий на помесь вертолёта с байдаркой. (Только несколько месяцев спустя я узнаю, что называются они гирокоптерами, ну или автожирами.) Хочется искупаться, но ополоснуться и смыть соль потом будет, к сожалению, негде, а в местном караван-парке останавливаться дороговато, да и рано ещё. На самом же пляжу разбивать палатки нельзя: здесь морские черепахи откладывают свои яйца, и неуклюжими ногами можно их повредить. Не говоря уже о том, что бдительный рейнджер может и застукать незаконного палаточника: такие случаи бывали. Скрепя сердце, покидаем заманчивые волны и едем пылить по пустыне дальше.
Лазурные волны океана (пока всё ещё Индийского).
Останавливаемся в роудхаусе Сэндфайр на дозаправку. Строение облеплено всевозможными дорожными знаками сверху донизу. Рядом бродит несколько павлинов: любимцы хозяев заведения.
Бесстрашная птица павлин.
А вот и те самые вертолёто-байдарки, они же автожиры! Оказывается, им тоже нужен бензин, ну или солярка.
Хитрый летательный аппарат автожир.
Едем дальше. Ален снова спит, а я устало размышляю о том, какое же длинное всё-таки получается путешествие, и сколько ещё времени пройдёт, прежде чем я доберусь наконец до дома. Я знаю, что эти минуты слабости — прямое следствие дурно проведённой ночи, но испытывать их всё равно неприятно. Неприятно также сознавать, что стоит только свернуть направо — и Аделаида покажется прямо по курсу всего через несколько дней. Усталому человеку такие искушения лучше не испытывать.
Пустынный пейзаж постепенно меняется на менее пустынный.
Наконец мы завершаем сегодняшний путь на очередной остановке для отдыха возле шоссе. Эта, впрочем, специально предназначена для таких вот однократных ночёвок: здесь есть и туалет, и мусорные бачки, и даже столики с навесом. Территория довольно большая, и на ней уже расположилось несколько кемпер-вэнов. Располагаемся и мы.
Сегодняшний лагерь.
После череды караван-парков место приятно отличается, во-первых, бесплатностью, а во-вторых, тишиной. К тому же здесь, вдали от побережья, совсем не душно, а песчаные мухи, хоть и есть в наличии, послушно исчезают с наступлением темноты. За эти дни луна уже перевалила наконец за фазу последней четверти, и высыпавшие звёзды сосчитать решительно невозможно. Наблюдая космический пейзаж, рассуждаем с Аленом о мимолётности бытия и пытаемся найти Малое Магелланово облако (Большое видно без всяких затруднений). Так и не найдя его, заваливаемся спать под стрекот сверчков и тихий шелест редких машин на шоссе.
- Пробег
- 683,0 км
- Бензин
- $28,16 (Сэндфайр)
- $57,58 (Парду)
- $35,74 (Роберн)
- Еда
- $15,00 (Парду)